Представляем вашему вниманию очередной коллаж-иллюстрацию к первой книге нашей фэнтези-саги «Расскажи мне будущее прекрасного принца: Третий сын» и отрывок из текста.

КНИГА I. ДОН ЛЬЕР ИЗ НЬЕННА

***

Бродя в послеполуденные часы по крытым галереям и небольшому внутреннему двору замка, дон Льер не переставал удивляться: построенный вероятно не более пятисот лет назад Бельденор поражал изяществом пропорций и красотой отделки, но при этом вызывал большие сомнения в отношении обороноспособности. Даже изрядно обветшавшие стены и начинающие постепенно разрушаться башни древнего Ньенна представляли собой куда более надежную защиту, к тому же само местоположение горного замка обеспечивало ему возможность противостоять значительным силам противника, располагая довольно скромным по общепринятым меркам гарнизоном. Теоретически. В маловероятном случае вражеского вторжения в гористое сердце Лиардоса, добраться до которого можно, лишь покорив не менее трети равнинных земель королевства с любой стороны Рабандарских гор. От возможных посягательств соседей-феодалов замок был надежно защищен священным статусом собственности королевского дома, и хотя человек, в то или иное время носящий титул графа Ньеннского, мог появляться в своем владении крайне редко – как правило, принцы крови предпочитали жить в Эстерсе, – беспокоиться о его сохранности и безопасности у хозяина не было ни малейших причин. Потому почетная, не слишком обременительная и неплохо оплачиваемая служба в гарнизоне Ньенна чрезвычайно устраивала большинство безземельных рыцарей, предкам которых когда-то повезло занять столь удачное «теплое место», обзавестись семьями и поставлять замку новых защитников из числа собственноручно обученных воинской науке сыновей. Ну, а если кому-то из молодежи жизнь в отдаленной от крупных прибрежных и равнинных городов крепости вдруг покажется нестерпимо скучной, пресной и однообразной, никто насильно не держит. Можно отправиться с каким-нибудь посланием от управляющего к графу в столицу и испросить разрешение на Благородное странствие, принять один из Отличающих обетов*, а затем пуститься в дорогу, куда понесут копыта верного спутника-коня. Не исключено, что занесут они вот в такой прекрасный, тихий, умиротворенный уголок, где ярко-голубые небеса отражаются в чуть более темной сини озерных вод, над которыми словно парит, любуясь своим зеркальным двойником, стройный белостенный замок в четыре этажа с остроконечными башенками и крутым скатом лазоревой крыши.

Сегодня дон Льер решил совершить прогулку на берег озера по ту сторону моста, времени у него было достаточно, так как несравненная донья Бельденорская предпочитала заводить беседы и музицировать для гостя, когда солнце начинало клониться к западу, а дневная жара хоть немного спадала. Гадая, не остановит ли его страж, дон Льер с безразличным выражением на достойном резца великого скульптора лице направился к внутренним воротам. Обычно занимавший этот пост днем угрюмый старик с лицом темным и сморщенным, как печеное яблоко, и остатками пегих прядей вокруг обширной плеши во весь лоб и большую часть затылка, которого юный Бальд назвал в день их приезда доном Дальгаро, весьма неодобрительно поглядывал в сторону заезжего гостя с самого момента его появления. Страж молча кивнул на приветствие проходящего через ворота молодого рыцаря, он, как видно, не собирался препятствовать его намерению, а Льеру показалось, что во взгляде старого воина сквозит не столько неприязнь, сколько жалость и неизбывная глухая тоска. Понятно, что старость – не радость, но все же доживать свой век лучше в окружении дивных пейзажей лесного озера, чем во многих, гораздо менее приятных для глаза, обоняния и слуха местах, каковых немало под солнцем этого мира. Стремительным легким шагом дон Льер преодолел пролет широкого, но недлинного моста всего за минуту, он никуда не торопился, просто не привык ходить по-другому. Сойдя на берег, он оглянулся на замок, потом окинул взглядом видимое пространство, отделяющее его от крепостной стены.

И все же почему? Почему прежние владельцы замка, в том числе покойный муж обворожительной доньи Латрисии, не побеспокоились о том, чтобы лучше укрепить Бельденор? С берега замок казался особенно хрупким и соблазнительным в своей незащищенности. Отгороженный от леса невысокой, всего в два человеческих роста, каменной стеной вдающийся в озеро полуостров служил внешним двором и садом замка. На внешних воротах без барбакана дежурили три стражника, но не рыцари, простые копейщики. Озерный замок не имел ни одной катапульты, из которой можно было бы обстреливать атакующих с воды на лодках. Крошечный отряд замковых лучников – всего двенадцать человек – чаще всего промышлял охотой в лесу, обеспечивая стол ее милости разнообразной дичью. Уединенность замка вряд ли могла служить достаточным основанием для подобной беспечности. Какое чудо хранит прекрасный Бельденор от нападения и разграбления?

Свернув от моста налево, золотоволосый рыцарь направился к той оконечности полуострова, где приметил из окна своей спальни, находящейся на третьем этаже замка и называемой Лебединым покоем, скопление невысоких сооружений из камня, полускрытых от взора наблюдателя зеленью чуть менее густо растущих, чем в остальных частях сада деревьев. Дорогой он не встретил ни души, в отличие от внутреннего двора замка, где постоянно сновала челядь, в саду почти никого не бывало. Четверть часа спустя, дон Льер обнаружил именно то, что и ожидал – фамильное кладбище сеньоров Бельденорских.

***

На следующий день, не успел лиардосец ступить на камни внутреннего двора, как его окликнули.

– А вот и ты, дон Льер! Наконец-то! Долго же ты любишь спать по утрам!

– Здравствуй, Бальд. Запомни: когда есть возможность хорошо выспаться, да еще на мягкой перине, нужно ею пользоваться, – с трудом сдерживая зевок, назидательным тоном произнес Льер.

– Ты так всю жизнь проспишь, встал в полдень, а все зеваешь.

Льер только едва заметно усмехнулся, он уже понял, что юному рыцарю пока невдомек, как проводят ночи мужчины, приглашенные одинокими дамами отдохнуть под их гостеприимным кровом.

– Я сегодня свободен, ты обещал потренироваться со мной на цепах, – напомнил Артабальдо.

– Хорошо, раз обещал… Где этот твой чернявый оруженосец? Он цепы-то дотащить сможет?

Пока дон Артабальдо отправлял тощего подростка лет тринадцати по имени Микель за тренировочной одеждой и оружием, Льер, присев в тени на ступенях короткой лестницы, присматривался к суетящейся во дворе прислуге – в основном женщины всех возрастов, старики и дети.

– Бальд, ты, кажется, говорил, что твой отец умер около года назад. От чего он скончался?

– Так от старости, – вздохнул юноша, – он уже и меч с трудом поднимал, совсем ослабел, и ноги его не держали. Но все же сам меня посвятил.

– Вот как, – дон Льер прищурил глаза. – Сколько же ему было лет?

– Лет сорок, наверное…

***

– Наш гость уже встал, донья Вильда?

– Должно быть, ваша милость. Касильна относила ему завтрак час назад.

Донья Латрисия поднялась из неглубокого мраморного бассейна, две служанки обернули ее стройное тело простыней и принялись вытирать. Выдержав паузу, пока ее облачали в легкое шелковое платье, хозяйка отпустила их жестом и вновь обратилась к довлире.

– Ты наказала служанкам, чтобы пока на него не заглядывались, держались скромно и не поощряли никаких вольностей с его стороны?

– Этот молодой дон весьма горд, госпожа, и прислужниц замечает не больше, чем стены. А то и меньше. Стены-то он ходит, рассматривает – гобелены, доспехи, витражи, занавеси. Должно быть, такой красоты и не видал. А девицы ему точно не в диковинку.

– Да… Он слишком хорош. Оказывается, в этом может быть особая трудность.

Госпожа опустилась на низкое мягкое ложе, предназначенное для отдыха после купания, и откинулась на подушки.

– Какая же, ваша милость? Такой красивый сильный мужчина, я в жизни не видела фигуры лучше!

– Могу тебя заверить, Вильда, что ты в жизни не спала с таким искусным любовником. Даже мне трудно его с кем-нибудь сравнить, кроме дона Бельденорского пожалуй, прежде никто не напоминал мне мужа. Знаешь, каково оно – потерять лучшее, а потом раз за разом довольствоваться слабым подобием или вовсе никуда не годной дрянной заменой? Дон Льер моложе и красивее, чем был мой добрый дон Астелио, когда женился на мне, но также умеет дарить женщине наслаждение. А это не столь уж частое умение среди наших отважных благородных донов.

– Я поняла, госпожа. Вам будет жалко его потерять, – сказала старшая дама, обмахивая покрывшееся испариной лицо большим веером из перьев миторской розовой цапли.

– И это тоже. Иногда мне даже приходит в голову, что будет лучше его отпустить…

– Вам нельзя тянуть, госпожа. Мальчишки совсем зеленые, а с остальных давно песок сыплется.

– В том то и дело, что у меня до сих пор не выходит получить от него ничего, кроме потрясающего удовольствия. Кажется, он слишком сильно любит жизнь. Нужно уговорить его подписать договор... И еще… порой он меня пугает...

– О чем вы, ваша милость? – донья Вильда озадаченно вскинула брови.

– Иногда, когда мы беседуем в вечерние часы или за трапезой, он кажется таким юным и восторженным, чуть старше того же Бальда, а потом вдруг так посмотрит или улыбнется, словно знает о жизни куда как больше наших рассыпающихся старичков.

__________________________________________________________________

*Суровые обеты целомудрия, молчания, неприкасания к сини, злату и серебру или неупотребления вина и мяса давно вышли из моды, теперь больше в ходу обязательства попроще: воздержание пятнадцатого дня, помощь вежливому просителю (в действительности униженно просящему о помощи), неиспользование столовых приборов, кроме кинжала и треугола (плоского блюда треугольной формы), нестрижение волос и бороды (обет удобный для ленивых) или, наоборот, их неношение (обет удобный для плешивых) и прочее в том же духе. Однако во все времена большой популярностью среди пускающихся в Странствие рыцарей пользовались обеты, Разрешаемые в крайних обстоятельствах, такие, как обет тайны цели и обет тайны имени. Первый стал разрешаемым лишь несколько столетий назад, когда Ламартинские Гаранты ненавязчиво навязали, как бы абсурдно ни звучало подобного рода словосочетание, свой статус Высшего Суда, Гласа и Длани Закона всем королевствам Андарры. Если жизнь или честь обвиняемого в чем-либо носителя обета тайны цели зависит от ее раскрытия, доверить ее можно Гаранту, который примет решение, не предавая секрет огласке. В подобных же обстоятельствах разрешить от соблюдения тайны имени могут прямой сюзерен, любой монарх или Гарант, имя, в отличие от цели, обычно оглашается. Правда, оглашение имени не всегда спасает от казни, а для чести может оказаться катастрофическим.

Автор текста Тали

Этот и другие коллажи Тали к саге смотреть здесь.