23.01.1999 

Трудно представить себе, что Чарльз Дэнс сын горничной. Но актер с имиджем учтивого и утонченного вовсе не из высших кругов, как оказывается. Он рассказал Элис Фаулер, как его последняя роль в фильме всколыхнули воспоминания о его беспокойном прошлом. 

Чтобы описать Чарльза Дэнса в прилагательных недостатка нет: учтивый, аристократичный, утонченный, потрясающе красивый даже для высшего слоя общества, эдакого колониального склада. Его роль по его же собственным словам «ни что иное, как эпизод со словами», но она далека от образа, который за ним закрепился. 

«Не то, чтобы я возражал против ролей изысканных и галантных главных героев, но в действительности я не изысканный и не галантный», - объясняет он. – «Меня представляют как «утонченный Чарльз Дэнс», а я думаю: «Ой, да ладно. Во мне кроме утонченности и галантности столько еще всего». 

Фильм начинается с замечательной ретроспективы детства Фортиеса – унылые интерьеры, тайные влечения, жестокость и отчаянная необходимость соблюдать внешние приличия. Для Дэнса все это воскрешает яркие воспоминания о том, как его воспитывали. 

«Это заставляет меня часто думать о своем отчиме. В одном из эпизодов на мне одет бордовый пуловер без рукавов, и я помню, что мой отчим носил именно такой». 

Его детство в Плимуте было тяжелым. «Очень беспокойным», как он сам говорит об этом полушутя. По иронии судьбы актер, которого неизменно называют «шикарным» и «аристократичным» вырос в семье замечательной исключительно своей заурядностью, от которой он и хотел сбежать. 

Его отец Уолтер умер, когда Дэнсу было 4 года. Тем не менее, фигура этого человека, которого его мать Нелл называла исключительно WD (сокращенное от Wolter Dance, примеч. переводчика), приняла преувеличенный размеры. После его смерти она снова вышла замуж. 

«Мой отчим был жильцом и женился на моей матери, как она часто повторяла, чтобы после смерти отца она не осталась на бобах. Эдвард, мой отчим, был «хорошим человеком». 

Неизбежно Чарльз, а возможно и сам несчастный Эдвард, чувствовали себя на вторых ролях. 

«Она часто заставляла его чувствовать себя так. Она постоянно талдычила о WD». 

Нелл не была счастливой женщиной. 

«Моя мать была из лондонского Ист Энда, младшей из четырех детей. Она пошла в услужение в 14 лет и работала всю жизнь. Встретила моего отца и вышла замуж. Как мне сказали, он был из довольно обеспеченной семьи кондитеров. Она всегда пыталась сделать что-то, чтобы выдвинуться. Не думаю, что ей было стыдно за то, кем она была, но ей действительно хотелось стать кем-то иным. Вся ее жизнь была в работе на кого-то еще. У нас в доме не было музыки и имелось всего несколько книг. Мой брат, который был на 10 лет старше, поступил на флот в 16 лет, так что появлялся не часто. А я не мог дождаться, чтобы уйти». 

Чарльз тихий, замкнутый мальчик, не закончил общее 11-летнее образование, а в 13-летнем возрасте был отправлен в среднюю школу с гуманитарным уклоном. Именно там он впервые увидел другой мир. «Тогда мой кругозор начал расширяться. Неожиданно открылись разные двери, о существовании некоторых я даже не подозревал, а не то чтобы я знал, что было за ними. Меня окружали разные люди, но по некоторым причинам я считал, что не имею с ними ничего общего. А потом я приходил домой и, как умел, рассказывал маме о том, как я проводил время в других домах, что заставляло ее чувствовать себя еще более неполноценной». 

Хотел ли он в глубине души обидеть ее? 

«Нет, ни в малейшей степени. Это было просто от радости. Если меня брали в ресторан, я приходил домой и говорил: «Мы ели то-то и то-то», а мама, благослови ее Бог, реагировала вот так: «Ну, это-то я тоже могу приготовить». Такая реакция приземляла довольно жестко и вела к тому, что у меня было дикое желание сказать: «Раз так, я больше ничего тебе не буду рассказывать». После этого становишься более скрытным. Вроде и не хочешь ничего утаивать, но в то же время совсем не хочешь, чтобы тебя «били по рукам», когда приходишь и говоришь: «Смотри, что я нашел!». И знаешь, что больше ничего и никогда не будешь показывать». 

Понимала ли его мать, что происходит? 

«Честно говоря, не знаю. Когда не так давно умер брат моей матери, его сын, мой двоюродный брат нашел фотографию, на которой мама маленькая с тремя братьями. Думаете это хорошо, когда твою жизнь планируют обстоятельства? Ее отец ушел на войну (Первая мировая), сумел уцелеть и вернулся, но был, похоже, немного пьющим, и у них никогда не было денег. Они были оборвыши из Ист Энда. А вскоре после того как был сделан этот снимок, она пошла в горничные, жила под лестницей, чистила печи. В действительности она была успешной, сумев подняться до головокружительных высот, став официанткой в Lyones Corner House, а затем кухаркой и уборщицей у одного или двух местных дворян. В ее понимании это был успех, но только связанный с работой. У нее было мало радостей и у меня всегда оставалось впечатление, что ее сердило, когда радовался я. Наверное, я не должен был так радоваться, потому что она этого не имела, но это было непосильной ношей для ребенка». 

Когда я спросила его о счастливых детских воспоминаниях, последовала пауза. В конце концов он сказал, что это было приезды брата с флотской службы.

«Раз в несколько месяцев мой старший брат приезжал домой, и это было словно пришествие марсиан. Он приходил из другого мира, от него даже пахло по-иному. Он был здесь чужой, приходил из своего обособленного пространства и должен был туда вернуться. Они с матерью часто сцеплялись. Она с ним поступала точно так же как со мной. Помню как-то он приехал на выходные и привез целый окорок, стараясь внести свой посильный вклад в хозяйство. Ее реакция была: «Что? Наша еда для тебя уже не хороша?» Я тогда подумал: «Да ладно, дай ты парню вздохнуть». 

Побег Дэнса начался с бара под названием Эль Сомбреро в Плимуте. 

«Первый кофе-бар на юго-западе Англии», - говорит он с гордостью. (Его мать упорно называла этот бар Олд Сомбреро, к большому раздражению Чарльза, который в то время был подростком). Впервые Дэнс нашел место, где мог быть самим собой. 

«Это было ужасно рискованно… Полно битников, людей с длинными волосами в джинсах Levi’s и с сигаретами, которые пахли специфически. В конечном счете я получил там работу и стал частью этой толпы. Я видел людей, которые вели себя совершенно по-другому. У меня был друг Генри, огромный, высокий, отпадный парень. Его отец в войну был пилотом. Мы лазали на чердак его дома и слушали Чака Берри и Джона Ли Хукера. Он что-то играл, а на полдороге вдруг останавливался и говорил: «Но вы хотите услышать это» и играл уже что-то другое. Все это, а также хождение по вечеринкам было свойственно тому поколению».

 А еще он обнаружил, что в мире есть девушки. И что удивительно, он утверждает, что не имел у них особого успеха. 

«Не то чтобы я вообще о женщинах не думал. Мое первое серьезное увлечение случилось в 16 лет. А до этого я терпел крах. Девушкам, за которыми я ухлестывал, я не нравился и они меня отшивали. Я начал встречаться с девушками в Эль Сомбреро. Ну уж тут пошло веселье с подростковыми обжимашками. Жизнь текла типичная для небольшого провинциального города – шатание без дела. Моя мать говорила: «Что ты делаешь целый день в Олд Сомбреро?». А ты просто сидишь и слушаешь Роллинг Стоунз и Манфреда Мана и пьешь бесконечное количество чашек капуччино, думая, что ты достаточно умен, чтобы направить мир на путь истинный». 

Было и другое прибежище – бар Минерва. 

«Там была задняя комната, которая притягивала нас к себе как магнитом, потому что там проходили вечеринки. Помню, как мы толпой пытались однажды ночью вломиться на вечеринку. Нас выгнали, вызвали полицию, меня арестовали. Двоим или троим из нас было предъявлено обвинение в хулиганстве и нарушении общественного порядка. Меня привлекли к суду и признали виновным. Мама об этом ничего не знала до тех пор, пока не прочитала заметку в газете. Она была убеждена, что я уже одной ногой стою на ступеньках виселицы. Отец девушки, с которой я тогда встречался, написал мне письмо, в котором запретил с ней видеться. Все было ужасающе». 

Но в тайне, скажу я вам, он был вполне горд. Жизнь в Эль Сомбреро отвлекала, Чарльз уделял мало внимания учебе и закончил школу с двумя нулевыми уровнями. Он поступил в Плимутскую школу искусств (где студенты объявили забастовку и снова попал в местную прессу), а затем в Лесистерский колледж искусства и дизайна, чтобы изучать графику и фотографию. В художественной школе он, однако, открыл в себе любовь к актерскому мастерству. 

«Я страдал подростковым заиканием, и мне пришлось забыть о том, как ребенком я играл в спектаклях начальной школы, потому что я заикой тогда не был. Но в 18-19 лет заикание стало проходить, и я вступил в театральную группу художественной школы. А потом встретил двух замечательных стариков, бывших актеров, Леонарда и Мартина. И неожиданно нашел в них родственные души». 

Эти двое натаскивали Чарльза для RADA и согласились его учить. 

«Они рассказали мне, чему я должен научиться, чтобы пойти в театральную школу. Они были для меня как гуру. Я провел с ними пару лет, по два или три вечера в неделю. Мы шли таким путем – Шекспир, Шоу, Беккет – интенсивный курс на деле». 

Для Чарльза это было словно восход солнца. Днем он будет работать в качестве рабочего или помощника водопроводчика, а затем, вечерами обучаться драматическому искусству. Даже его мать гордилась. 

«Мой отец увлекался выпивкой с самого утра, а в какой-то момент имел привычку декламировать как на сцене. Моя мама, однажды поговорив с Леонардом по телефону, была очень воодушевлена, потому что голос был «такой же, как у WD». 

После встречи с ним, однако, она быстро изменила свое мнение. 

«Он был большим, в твидовом костюме, немного похож на Сэмюеля Беккета, и он мог быть весьма эксцентричным. Пил он довольно много, временами от него несло перегаром, к тому же еще собака, да еще его костюм был осыпан сигарным пеплом. Для моей матери он был слишком неряшливым, по сравнению с отцом, который всегда хорошо выглядел. У Леонарда была дурная слава, и это то, что меня в нем привлекало». 

Он и Мартин, безусловно, были учителями, которые вдохновляли. После двухгодичного обучения Чарльз стал продвигаться вперед по провинциальной лестнице до его первого важного прорыва – поступления в Королевский шекспировский театр в 1975 г. Потом, девять лет спустя, он приобрел известность в стране, играя в телевизионном сериалы «Драгоценность в короне». Его мать дожила до успеха сына, но вскоре после этого умерла от сердечного приступа. 

«Думаю, она очень гордилась. Конечно, это так. Это был мой взлет и случился он незадолго до ее смерти. Возможно, она умерла счастливой». 

Что он чувствовал, когда она умерла? 

«Грусть, грусть – я плакал на ее похоронах. Вся ее жизнь была направлена на достижение цели, но она ее так и не достигла. Но тянулась она не за тем. Ее жизнь вся состояла из недовольства и разочарований. Это неплохо, если длится некоторое время, потому что это стимулирует. Но в ее случае все сводилось к тому, чтобы жалеть себя, свою жизнь, пущенную на услужение другим». 

После ее смерти Чарльз продолжал работать и снялся в таких фильмах как «Беспокойное сердце», «Белое зло» и «Остров Паскали». Некоторые были успешными, а некоторые, как он говорит с неприсущей актеру прямотой, «отправились сразу в унитаз». 

В 52 года он все еще выглядит энергичным и неугомонным, стремящимся сделать другие более успешные фильмы. Он признает, что он также чувствителен, как и его мать, но я не могу понять, от нее ли он унаследовал способность добиваться чего-то лучшего. Все это время его поддерживала жена Джо, невероятной красоты художница и скульптор, с которой он встретился еще в художественной школе в Плимуте, а женился, когда ему было 23 года. Секрет их долгого брака, как он сказал довольно иронично, в продолжительной разлуке. 

«Думаю, что люди остаются в браке, потому что они этого хотят, это ведь так просто». 

У них двое детей, Оливер, 24 лет, Ребекка 18 лет, и интересно знать, как Дэнсу удалось избежать модели его собственного детства. 

«Смиряя самого себя, но не всегда успешно», - говорит он честно. – «Вы говорите что-то инстинктивно, то, что получено вами от родителей. Есть моменты, когда не отдаешь себе отчета, и тогда случается что-то, чего не ждешь». 

Его дом 17 века в Сомерсете стоит на 5 акрах того, что агенты по недвижимости называют «окружающей естественной красотой». Дэнс явно любит свой дом, хотя нельзя сказать, что проводит в нем много времени. 

«Единственно время, что я в нем бываю, это когда я не работаю. К тому же я не самый легкий человек для совместного существования, потому что меня, как и большинство актеров, терзают сомнения и страхи, что я больше никогда не буду работать. Почти все 30 лет мы живем от зарплаты до зарплаты. Мы прожили в нем 10 лет, но я не думаю, что будем жить там и следующие 10, отчасти потому, что он очень большой и это глупо, если честно. Дети в процессе вылета из гнезда, а Джо и я не можем больше в нем находиться постоянно. Наступает время перемен, но пока не знаю, каких». 

А пока он надеется больше сниматься в фильмах – «действительно хороших фильмах, которые будут понятны людям и которые они не будут невольно использовать как средство для ухода от реальности» - и хотел бы в один прекрасный день попробовать себя в качестве режиссера. Его прошлая жизнь очень похожа на пьесы Алана Беннета, и я интересуюсь, не хотел бы он попробовать какие-то произведения Беннета. Он чуть ли не подпрыгивает на стуле с энтузиазмом, но признает, что по иронии судьбы, этого почти наверняка не произойдет.

"Я обожаю работы Беннетта. Но он не пишет для таких людей, как я (точнее. как я себя воспринимаю). Тем не менее, он говорит с определенной точностью, что пишет для людей вроде меня. Из-за того, как сложилась моя карьера, - которая отложила определенный отпечаток на моей внешности,- люди думают, что у меня было преимущество получения образования. На мне висит ярлык учтивого и любезного человека, но на самом деле я простой как пятак, на что также повлияло мое трудное детство». 

Возможно, Чарльз Дэнс слишком преуспел в том, чтобы забыть о своем происхождении. Видит ли он всю иронию своего положения с точки зрения обычного мужчины, которого воспринимают, как слишком шикарного представителя для обычных ролей? 

«Да», - говорит он, немного сердито. - "Но мне нравится думать, что это потому, что я хорошо выполняю свою работу". 

Перевод marina