The Telegraph

16.01.2016

Эта фотография сделана приблизительно в то время, когда умер мой отец, а мне было четыре года. У меня о нем осталось лишь одно воспоминание – лысый мужчина в плаще.

Когда я был маленьким, то понятия не имел, кем хочу стать. Если бы я в мои юные годы увидел бы себя нынешнего, то был бы очень удивлен тем, что, в конце концов, стал успешным актером.

В юности по некоторым причинам я думал, что не доживу до 21 года. Я был одержим идеей, что у меня найдется какая-нибудь страшная болезнь, и я к этому сроку уже умру.

Я думал, что пойду служить на флот. После смерти моего отца, мама вышла замуж за квартиранта. Он был гражданским служащим в Адмиралтействе. В результате мы переехали в Плимут, где моя мать сдавала комнату для приезжих по служебной надобности. Мой брат Майкл был на 10 лет меня старше и к тому же трудным подростком, хотя и не больше, чем любой другой мальчишка в 16 лет. Его, беднягу, отправили служить на флот в надежде, что там из него сделают настоящего человека. Это было жестоко. Он был героем моего детства, я перед ним благоговел. В отпуск он приезжал издалека с сумкой на плече, от его грубой униформы шел особый запах.

Полагаю, что мои мать и отчим посчитали ошибкой отправку его служить на флоте и хотели, чтобы у меня была другая судьба. Но я не думал об актерской карьере. Я состоял в хоре HMS Drake и неплохо пел, в начальной школе у меня было много всего интересного. Я любил пофорсить, мне казалось, что это у меня хорошо получается, но помню, что моя мать говорила: «Перестань выпендриваться». Нехорошо так говорить ребенку.

В юности у меня развилось заикание, которое подорвало мою уверенность в себе и сделало меня очень несчастным. Я старался использовать очень сложные конструкции предложений, чтобы как-то избежать его, и это затрудняло мое общение с девочками. Я не знаю, отчего оно возникло, но у моей матери был нервный срыв, когда мне было восемь или девять лет. Ее увезли и держали в лечебнице. Заикание длилось до 18 лет, когда я поступил в художественное училище в Лесестере.

И теперь и тогда, обычно на сцене, если спектакль не задался, и ты думаешь, что хорошо бы, чтобы в театре вдруг оказалась бомба и все бы разошлись по домам, я чувствую себя примерно так, как при заикании. Должен размеренно дышать.

Если бы я мог вернуться к тому мальчишке в Плимуте, я бы сказал: «Выпендривайся столько, сколько хочешь».

Перевод marina